Клуб "ЛитКон"

Тройка за контрольную

- Чебурашкина, я твоя учительница математики.
- Приехали. А то я не знала, Алевтина Фёдоровна. Вы меня привязали к скамейке, между прочим.
- Привязала. Я помню. А хочешь узнать почему?
- Не хочу.
- А я тебе скажу - ты опять получила тройку за контрольную.
- Юююх! Спасибо, что не двойку.
- Не паясничай, Чебурашкина. Я взяла в руку длинную рябиновую лозину.
- И что?
- Просто как информация к размышлению.
- В окно забарабанил дождик, Алевтина Фёдоровна, и через открытую форточку пахнуло весенней свежестью.
- Чебурашкина, я на тебя удивлённо посмотрела.
- А что не так, Алевтина Фёдоровна? Случилось что?
- Пока ничего хорошего с тобой не случилось, Чебурашкина. Просто не понятно, какое отношение форточка к лозине.
- А лозина к математике? Перед поркой не надышишься - вот и обратила внимание на форточку.
- Чебурашкина, а тебе не страшно?
- Страшно, Алевтина Фёдоровна. Спасибо за вопрос. У меня от страха нервно вздрагивают ягодицы, как будто понимают, что сейчас им больно будет.
- Да, Чебурашкина, твои ягодицы умнее твоей головы, которая не соображает, что надо лучше учиться, чтобы не было больно ягодицам.
- А я решила, что в этот раз не буду кричать.
- Не умно, Чебурашкина. Непозволительно сильные чувства в себе держать, всегда следует давать им логичный исход.

- Тук-тук-тук! Можно войти, Алевтина Фёдоровна?
- Вот, Чебурашкина, бери пример с Колпачковой - не барабанит руками-ногами в дверь, подобно тебе, а как взрослая, следует мудрости - не переходить к насилию, когда возможно действовать разумным словом. А в отношении тебя, Чебурашкина, мой словарный запас, увы и ах, исчерпан. Заходи, Колпачкова!
- Вот тетрадка Чебурашкиной с последней контрольной по математике, как вы и просили, Алевтина Фёдоровна.
- Спасибо, Колпачкова. Колпачкова, как ты думаешь, что должна сейчас испытывать твоя классная подруга Чебурашкина?
- Стыд, наверное.
- А что она испытывает?
- Ваше терпение, Алевтина Фёдоровна. Чебурашкиной уже давно не стыдно.
- А вот сейчас, когда ей перед носом лозину показываю?
- Страх, может быть.
- А вот сейча-а-ас?!
- А!
- Сейчас Чебурашкина боль испытывает. Это точно. По ней заметно.
- Правильно, Колпачкова.
- А сейчас?
- А! А-Алевтина Фёдоровнааа...
- И сейчас боль. Ей больно очень. Вон, даже ягодицы сжались.
- А сейчас?
- А... Алевтина Фёдоровна, пожалуйста, не надо, я больше не буду...
- Сейчас боль и раскаяние немножко, Алевтина Фёдоровна.
- Ну вот Чебурашкина, а говорила, что кричать не будешь. Не будешь?!
- А! Пожалуйста...
- Не будешь?!
- Алевтииина Фёёёдоровна...
- Не будешь?!
- А! Я больше не бууудууу!
- Алевтина Фёдоровна, Чебурашкина от боли себе губу прикусила, у неё кровь с губы течёт.
- Чебурашкина! Ты что, специально? Решила, что все тебя сразу пожалеют? Ну-ка... Подними голову! Так, Колпачкова, вот тебе салфетка, утри лицо Чебурашкиной.
- Алевтина Фёдоровна, может быть, Чебурашкина уже раскаялась?
- Побыстрее, Колпачкова. Всё, хватит, отойди от Чебурашкиной.
- Всё равно капает.
- Колпачкова, открой тетрадку Чебурашкиной. Пройдёмся по ошибкам. Живее, у меня сегодня ещё гора дел.
- Ой, тут их много так.
- Слышала, Чебурашкина? Много!
- А!
- Много ошибок!
- А! Я исправлю!
- Перестань семенить в воздухе ногами, Чебурашкина. Я понимаю, что тебе больно, но ты обязана уметь вести себя прилично при любых обстоятельствах.
- Алееевтина Фёдоровнаааа...
- Не хнычь. Так, Колпачкова, что у нас там с ошибками?

- Тук-тук-тук. Я на минуточку, Алевтина Фёдоровна.
- А, Лея Пантелионовна, проходите, мы тут, как раз, педагогическое мероприятие с Чебурашкиной проводим. По следам контрольной работы по математике.
- Я ещё с коридора слышала, как хлёстко кому-то достаётся. Думала, опять Соснова что-то отчудила, а тут Чебурашкина. Ой, Алевтина Фёдоровна, страсти-то какие, что же вы Чебурашкиной с лицом сотворили? Аж кровь идёт. Ну-ка, Чебурашкина, давай утру, подними голову. Да не хнычь так, провинилась - умей ответить за проступок. Не криви лицо. Так... Так... Сама себе от боли прикусила? Ну вот, уже хоть на человека похожа стала. Я, Алевтина Фёдоровна, за кофейничком зашла. А вы завалявшуюся коробочку печенюшек нигде не видели? В учительской всё уже подъели. И сливки на исходе.
- И не говорите, Лея Пантелионовна, не до того, столько сразу навалилось - и проваленная контрольная, и драка Тапкиной с Абрикосовой из-за жевачки в раздевалке, и окурки на лестнице...
- И ведь так и не нашли, паршивок!
- Да какое там.
- Вот вы рукой на этот случай машете, Алевтина Фёдоровна, а я о таком и в полицию бы сообщила. Пусть разберутся! У них же есть там следователи, вот пускай и расследуют, а девочкам сигнал будет - что серьёзно взялись за них, и сквозь пальцы на подобные безобразия смотреть не станем. А слышали, что сегодня утром Ануфриева с Синькиной из девятого "а" опять...
- Так, Колпачкова, отвязывай Чебурашкину, и обе на урок истории, уже второй звонок отзвенел.
- А как же ошибки Чебурашкиной?
- Некогда-некогда, Колпачкова, не до вас сейчас. Отвязывай Чебурашкину. Ей и так уже досталось. Чебурашкина, это было тебе последнее предупреждение. Не возьмёшься за ум, оставлю на второй год.
- Эмма Феофановна в туалете застала. И уже там всё ясно на сто процентов. А то сомневались. Это же немыслимо! И они даже при Эмме Феофановне продолжали. Представляете, какие наглые?
- Да вы что?! И даже не стесняются уже?
- И ещё сказали, стучаться, мол, надо, карга старая.
- Вот развратницы-то.
- Так Эмма Феофановна вся красная в учительскую пришла. Бухнулась на стул, глаза как стклянные, поначалу даже говорить не могла, сидела в одну точку смотрела, и только губы дрожали. Я дала воды, валидол под язык, как-то успокоила. Ведь ладно мы, молодые, а Эмма Феофановна - заслуженный педагог, человек исключительно аристократического уклада мышления и высоких моральных принципов, и такое увидеть, и это бесстыжее хамство...
- Так, Колпачкова, Чебурашкина, выходим, хватит возиться.
- Алевтина Фёдоровна, можно хоть трусы-то надеть?
- В коридоре оденешься, Чебурашкина. Вот, бери одежду в охапку. Всю бери. Всё-всё, выходим.
- До свидания, Алевтина Фёдоровна.
- Я что, голой в коридор должна идти?!
- До свидания, девочки, до свидания. Выходим, выходим, выходим...
- И дверью хлопнула. Вот ведь Чебурашкина.
- И знаете, как мне огрызается? Злобно, с юморком, как на равных себя ведёт. И вы ещё увидите, Лея Пантелионовна, как Чебурашкина с её гонором вырастет в одну из таких же хулиганок, как и Синькина, как Ануфриева, как Ложкина...
- И ведь ничто не помогает. Смотрели по школьному журналу, сколько у Ануфриевой было порок только в этом полугодии? Тринадцать!
- Да вы что...
- А у Синькиной...
- И того больше?
- Восемнадцать! И всё без толку.
- И ведь не десятиклассницы даже, девятый класс...
- Немыслимо. Такой разврат беспардонный.
- Будете?
- По одной, чтобы от стресса отвлечься. Разврат и хамство! Разве в наши времена такое было возможно?
- Сравнили. Один намёк на подобную непристойность был бы позором на всю школу. Срам-то какой.
- Ну, что? Чок-чок?
- Чок-чок.
- Ух... Ах... Неплохой вискарь. И от открытой форточки пахнуло весенней свежестью весьма кстати.
- Угу. Знатный. Ещё капулечку по весне накатим?
- Нет-нет, Алевтина Фёдоровна, у меня же урок через сорок минут. А у этих чертовок чутьё и нюх не те, что уже у нас - сразу заприметят.
- Ну, как знаете, а я опрокину...

Улыбнуло!
Тук-тук-тук, это ведь с намёком!
Знаете, Олеся, если Вы бы сделали оговорка вместо аристократического- "апокалипсистического"- это добавило больше соли на розги Чебурашкиной (Чебуреков - появится в следующем рассказе?).
Порадовали...

"- Не паясничай, Чебурашкина. Я взяла в руку длинную рябиновую лозину.
- И что?
- Просто как информация к размышлению.
- В окно забарабанил дождик, Алевтина Фёдоровна, и через открытую форточку пахнуло весенней свежестью.
- Чебурашкина, я на тебя удивлённо посмотрела.
- А что не так, Алевтина Фёдоровна? Случилось что?"
Это гениально. Очень отдаленно напоминает "школьные" диалоги 13, в совсем другой интерпретации.

_________________
"Хуже дурака только дурак с инициативой" (с).

Может быть, вы порадуете нас своим рассказом про Чебурекова.
И вам разминка перед литературным конкурсом.

Я с вами согласна.

Что в изящной словесности главное? Главное в изящной словесности характеры. (В прозе, конечно, потому что стихи другое дело.) Это я вам говорю как Белинский и Чернышевский.

Есть другие ценности: например, красота языка, умение изображать вещи и предметы, умение передать дух эпохи, место и время – да много еще чего. Но это ценности второстепенные, а главное характеры. Можно обойтись и без духа эпохи, места и времени, а без характеров обойтись нельзя. Где происходит действие? Да нигде. В тридевятом царстве, тридесятом государстве. Сказка. Но характеры есть – и уже интересно читать. Лиса и дрозд – у обоих характеры, причем разные. Было у царя три сына, тоже все разные, третий был дурак. Есть характеры – и сочувствие к персонажам разрывает сердце читателя.

Все рассказы Олеси происходят в тридевятом царстве, в тридесятом государстве. Спанкерские утопии и антиутопии. Мир, где в школах опять дерут. Но характеры есть везде, в каждом рассказе.
Вот оно – есть характеры!
Мир условный, а характеры подлинные, реальные. Злые училки – хамки, хабалки и лицемерки.

Все такое родное, знакомое! Все интонации.
Ну, в реальной жизни училка не может драть собственноручно, она сладко улыбается и говорит что-нибудь такое: «Ты, Чебурашкина, большая девочка, арифметику проходила, цифры знаешь. Ты видишь, я вывела в журнале цифру. Давай дневник, в дневнике тоже выведу. Знаешь эту цифру? Понимаешь, что эта цифра значит? Если не понимаешь, я ниже напишу словами: принять меры. И подчеркну два раза! Красным карандашом. Волнистой линией. А ты покажешь дневник дома. Сегодня же, не откладывая до конца недели. А завтра ты, Чебурашкина, подойдешь ко мне на перемене, расскажешь, как было. На ушко. Всему классу знать не надо, а мне по секрету расскажешь. Не хочешь? Маме позвоню, мама мне расскажет...»
Училка-садистка, очень распространенный тип. Возможности у нее неограниченные. В любой стране, в любую эпоху. Может получать бездну тематического удовольствия, не нарушая закона.

Конечно, своими руками приятнее – и в рассказах Олеси училкам это позволено, это единственное фантастическое допущение. В остальном торжествует реализм. Все узнаваемо. Все надежно. Все достоверно. Все убедительно. Все точно. Психологически верно, безошибочно. Разговоры, интонации…
Но все очень грустно, потому что сплошь хабалки, хамки и не-бедеэрные садистки.
Некоторое утешение в том, что этой галерее образов противостоит другая галерея – дерзкие девчонки. Тоже все узнаваемо. Прочные характеры! Их дерут, а они хихикают и показывают язык. Их дерут, а они курят и выпивают. С мальчиками встречаются. Красят ногти и губы. Уроков не делают. Училок дразнят, высмеивают. Это торжество жизни! Оптимистическая нота в грустном мире спанкерской антиутопии. Без этой ноты все совсем тоскливо – женский монастырь, женская колония для несовершеннолетних, гарем… А с этой нотой хорошо. Жизнь есть везде.

Но это, так сказать, идеология. В школе называется «идейным содержанием». Расскажи, Чебурашкина, что такое «лишние люди» в русской литературе? А что такое «тема маленького человека»? Там лишние люди, маленькие человеки, а у Олеси тоже галереи образов – училки-хабалки и дерзкие девчонки. Это идея. И есть ее реализация – есть образы, характеры. Хорошая реализация. Все очень живенько. Отлично читается, читать интересно. А чего еще надо?

Да в общем ничего не надо, если не придираться к автору зря, но все же это чуточку однообразно: два типа. Нахальная Чебурашкина и какая-то Лея Пантелионовна (нет такого имени, правильно Пантелеймоновна) которая, если не порет сама, так хоть в соседний класс заглянет посмотреть, кто там визжит. Всего два типа – это бедно. Хоть бы их разбавили каким-нибудь пьющим водопроводчиком дядей Колей, который пришел в школу трубы чинить… Какое-то разнообразие.

Ну, не говоря о том, что дальше открывается целый мир. Добрая учительница Аида Петровна (не порет), буфетчица тетя Клава (не порет), средней вредности учительница Светлана Владимировна (порет редко и не жестоко, потому что у нее есть молодой человек, она с ним дома темачится), директорская секретарша Надя, смирная барышня 19 лет (порет только по поручению директрисы, втайне жалеет, что в школе учатся только девочки, мальчиков нет), мама Чебурашкиной (порет), папа Чебурашкиной (не порет), друг Чебурашкиной Сережа, девятиклассник (серьезный, хорошо воспитанный мальчик, за двойки дома уже не секут, секут только за курение), Витя, друг Абрикосовой, десятиклассник (не секут – первый год в его жизни, когда дома не секут, -- кроме одного случая, когда пришел домой под утро), сосед по лестничной площадке Андрей Николаеевич (доминант, бьет жену и детей смертным боем), соседка Тамара Владимировна (верхняя дама), сосед Валентин, студент, первокурсник мехмата (утверждает, что его уже не секут, но ему никто не верит, потому что он не курит и не пьет)…

Целый мир!
И он в творчестве Олеси еще не охвачен. Тема не раскрыта… То есть тема раскрыта не везде. Так что ждем от автора дальнейших творческих успехов!

На прорисовку образов куча времени уходит, на самом деле.
Звучит ужасно развратно , но так хочется поскорее к делу перейти , не заморачиваясь с профилированием персонажей.

"- Чебурашкина, я твоя учительница математики.
- Приехали. А то я не знала, Алевтина Фёдоровна. Вы меня привязали к скамейке, между прочим."
Когда узнаваемость и язвительность автора достигают некоторой критической отметки, читателя перестают волновать характеры

_________________
"Хуже дурака только дурак с инициативой" (с).

Э-ээ…
Тематическая литература – специальный жанр. Со смещением, вроде детектива. Там главный интерес – кто убил? кто украл? Загадка, решение загадки, и как-то уже насчет характеров, портретов и пейзажей можно беспокоиться поменьше. То же самое тематическая словесность. Главный интерес – когда же наконец будут драть.

Именно так.
Бильярдный стол с наклоном – все шары катятся в одну сторону, в одну лузу. Конечно, это в ущерб остальным сторонам дела. Что поделаешь, такие у нас немножко особенные интересы.
Но время от времени авторы спохватываются, и в головах начинает шевелиться мысль, которая проще всего выражена словами одного персонажа Довлатова: чем мы хуже регулярной армии? Чем мы хуже? Почему нельзя так, чтобы и тематизма было столько, сколько хочется, и художественных достоинств не меньше, чем у Чехова? Это завиральная мысль. Сам жанр с ограничением, с низким потолком. Поэтому задача скромная – хотя бы до этого потолка допрыгнуть. Или бросить все, забыть про свои особые интересы, сесть за стол и написать «Мертвые души». Без всякой темы…

"Мёртвые души" написать - где ж столько времени взять? И Крапива дала мне освобождение от прорисовок характеров, за язвительность.
У меня один рассказ есть, и он завис недописанным, потому что много времени надо. Там изложение во многом на характерах держится. Может быть, допишу когда-нибудь.

На "Мертвые души" времени не жалко.

Не увиливайте.

Вот это приятное обещание! Дописывайте.

Кстати, у нас неожиданно Исторический раздел вдруг открылся. Вы, наверное, много про порку в СССР знаете, судя по вашей рецензии к "Короткой дружбе". Очень интересно, как оно тогда было.

Как было…

Как развлечение – табу. Большая редкость и страшная тайна. В этом сильное отличие от нынешних свободных времен.

Как бытовая практика – погано и унизительно. Как во все времена.
Сидит в классе какой-нибудь здоровенный оболтус и переживает: все знают, что его дома за двойки дерут. И учителя, и одноклассники. Но поскольку такие домашние порядки встречались чаще, чем сейчас, то никто особо не смеялся, больше сочувствовали.

Это главные отличия, общие, а частности и подробности – это уж как кому повезет. Кого-то три раза тапком, чисто символически, а кого-то так, что весь дом слышит дикий вой, от первого этажа до последнего. И ничего, слышат и не удивляются.
Что касается тематиков, тут точнее всего выразилась недавно на другом сайте Ленка-Пенка: провинция, в радиусе 1000 километров не больше пяти осознавших себя тематиков. И раньше было не больше, к тому же еще и прятались старательнее. А нетематическая публика просто и не знала ничего об этом увлекательном предмете. У всех интересы здоровые, естественные, мальчишки добывают порнуху, журналы «Плейбой» и «Хастлер», во втором из этих двух попадались картинки с СМ душком (не фото!), я помню удивление счастливых обладателей журналов – а это здесь зачем? Это какие-то детские картинки – мама кого-то лупит щеткой. Зачем это во взрослом журнале? Кому это интересно? И еще разве что маленькое недоумение – почему щеткой…

За узнаваемость и язвительность. Будете такой невнимательной - отберу освобождение. Узнаваемость, между прочим, была на первом месте. Это не шутка. Я просто коротко тогда написала.
Реальная жизнь отвлекает. Но скоро допишу.

_________________
"Хуже дурака только дурак с инициативой" (с).

Жгучая Крапива! Ваши диалоги с Олесей восхитительны.

Мне еще вот этот понравился:

Но сегодняшний еще лучше.

Теперь нудное замечание: узнаваемость – это и есть характер. Тип, знакомый из жизни.