Жгучая Крапива wrote:
Как должен автор - авангардист - прорабатывать свой рисунок?
Жгучая Крапива!
Ваш вопрос глубочайший. Совершенно необъятный, необозримый, над ним бьются тысячи людей – художники и писатели со своей стороны, критики, искусствоведы и всякие прочие теоретики со своей.
Мы с Вами не найдем в пять минут такой ответ, который устроит Вас, меня и все остальное человечество. Но позанудничаем на славу, можем даже получить при этом много удовольствия. Я на это надеюсь. Есть такие люди, которые любят отвлеченные материи.
Олеся не любит, а Вы любите,
Электра любит…
Теперь по сути дела.
Для начала коротко, только общий тезис. Мне кажется, что авангардизм состоит не в том, чтобы прибавить к человеческому портрету еще один глаз и три уха. Это наивная идея, детская, все школьники пририсовывают к портретам в учебнике усы. Эта же детская идея содержится в анекдоте про Пикассо, чемодан, вора и две стиральные машины. Есть более смелые идеи – причем чисто авангардные. И как раз в творчестве Олеси их можно видеть – она художник оригинальный, смелый и по складу мысли авангардный. К сожалению, самые смелые идеи у нее не в рассказах, а в критике, полемике. Как у Оскара Уайльда: его парадоксы и шутки интереснее скучноватого «Дориана Грея».
Я Олесю заметил года четыре назад, когда она впервые появилась на ПиНе. До того лет пять туда не заглядывал, потому что точно знал, что смотреть там не на кого. А тут заглянул и сказал себе: ого! Это тебе не унылая старопиновская литературщина, стилизации английского викторианского романа, это пришла барышня с мыслями в голове. Мысли занятные. Особенно это заметно в том месте, куда она попала, потому что там никто оригинальностью мысли не блещет, у всех в головах одно и то же. Шаблон. Пришла новенькая девочка, какие мысли у всех присутствующих по этому поводу? Строго говоря, их и нет, этих постоянно присутствующих, забредают какие-то, и у всех на уме одно: а это и не девочка, а переодетый мальчик! Школьник. И не трансвестит, а попроще… ну, вы понимаете… Или не мальчик, а пенсионер. Потому что тематики бывают такие и этакие: есть публичные, известные, у них целый гарем нижних, они дают показательные выступления на вечеринках, фестивалях, разъезжают с гастролями по стране, читают лекции, некоторые пишут книги и открывают магазины девайсов; есть также тематики непубличные, они считают свое сексуальное поведение своим личным делом, их практика только домашняя, в спальне; а есть тематики не практикующие, фантазеры, мечтатели, теоретики, любители картинок и фильмов… Появилась новенькая, и надменные негодяи из стареньких пытаются засунуть ее в третью категорию: фантазер, школьник не старше седьмого класса, пожилой дяденька в девичьем платьице… Тогда новенькая девочка вдруг открывает рот и говорит самому публичному и знаменитому тематику: «Нижняя? Вы что-то сказали про свою нижнюю? Разве у вас есть нижняя? Думаю, это ваши фантазии. Вы одинокий и несчастный!» Блеск! Убила, просто убила…
Но что это? Дерзость? Умение постоять за себя? Нет, не только это. Тут еще чисто художественная мысль – признать существующее несуществующим. Идея именно художественная и именно авангардная.
Я оценил, порадовался, стал заглядывать на ПиН только для этого – посмотреть, что эта барышня еще насочиняет.
Ожидания оправдались. Она разделалась с этими викторианскими стилизациями, дорогими сердцу всякого пиновского старожила. Мне сейчас лень смотреть, чтобы процитировать точно, но там в рецензии на рассказ было что-то такое: «Представленное сочинение заслуживает достойного места на прилавке приличного букинистического магазина». Потом было что-то о том, как не по-детски заводят все эти вещи: проект, смета, ссуда, клиент, аванс, пробный экземпляр, поставка, отгрузка… Не помню деталей, не помню было ли там что-нибудь о платежных поручениях, проводках и отгрузочных сертификатах. Не в деталях суть. Суть в том, что она уловила поэтику жанра. Убила, убила…
Дальше тоже неплохо. Конкурс. Вдруг барышня наивно спрашивает: разве вон те два рассказа написаны разными авторами, не одним? Ну да, вон тот подписан дамой Икс, а тот почтенным господином Игрек, но я думала, это так, понарошку, одно лицо использовало два псевдонима, на конкурсах это разрешено… Да вы посмотрите, они же идентичны! Одно лицо, один слог, одни мысли! Конечно, все знали, что это разные лица, у них все разное, они живут в разных странах, господин Икс старше дамы Игрек лет на тридцать, он верхний, она нижняя, он опытный литератор, она неопытная… И кое-кто из присутствующих стал это объяснять наивной новенькой девочке. Только зря. Она права. Эти двое идентичны. Они оба по характеру жеманные старые девы. Это блестящая художественная идея – увидеть сходство, установить идентичность неидентичного. Причем в данном случае идея авангардная, потому что автор идеи не просто видит сходство и сближает далекое, он в виртуальном мире настаивает на своем – не двое, а один! Второго убрать! Одного из двух надо просто вычеркнуть как клона, удалить аккаунт… Не надо нам двух одинаковых, одного достаточно…
И опять я веселился, потирал ручки.
Дальше был плач Ярославны. Барышня провожает своего рыцаря на войну. Привязала свой платочек к его шлему, благословила на битву. Сама стоит на краю этого поля брани и подзадоривает: «Так его, хорошенько! Ответь ему в размере недельного бана, я тебя ждать буду!» Восхитительно. Уж сколько ругани в интернете, целые терабайты, и кажется, что уже исчерпаны все возможности уязвить друг друга, но талантливый человек и на этом вытоптанном поле сумеет вырастить какой-нибудь свеженький цветочек.
Потом были сатирические упражнения, имеющие, как ни странно, самое прямое отношение к теоретической эстетике. Олеся предлагала одному юноше помочь в разработке его виртуального образа. Сам-то он не справляется. Видно, как с каждым днем нарастает это драматическое противоречие, все глубже вбивается клин между собой подлинным и собой вымышленным… Что-то такое – опять не ручаюсь за точность цитаты. Но точно о раздвоении образа. Старая романтическая тема двойников и еще более старая фольклорная тема оборотней понята на новый лад, ибо сеть дает возможность совершать это маленькое волшебство (до первой встречи в реале!).
Далее было предложение продолжить и дополнить рассказ одного автора: пусть в следующей главе стареющий тематик не спит всю ночь, переживает, мучается, утром топится в море…
Еще далее была просто хорошая фраза: за вашу ярко выраженную тематическую импотенцию я вас просто ненавижу! Еще фраза: не только корифеев за бороды оттаскать, но и пробегавшего мальчишку за уши оттрепать… Еще фраза: я всегда стараюсь проявить снисходительность к собеседнику, чтобы не оскорблять его своим явным интеллектуальным превосходством…
Ну, это так, просто образцы язвительности, образцы хорошего стиля.
Дальше опять смелая художественная идея. Один тамошний абориген-старожил по своей, как бы сказать помягче, крайней наивности поделился на людях своей радостью, дал репортаж о своей встрече с другим старожилом. Не тематическая встреча, а дружеская, сентиментальная и ностальгическая. И репортаж пронизан этим щемящим чувством: ах, мало нас осталось от старой гвардии! А были люди в наше время! Умные, одаренные, безупречно воспитанные, искренне любящие литературу, имеющие безупречный вкус… Ах, где они теперь, эти интеллектуалы, аристократы духа, блестящие джентльмены и утонченные дамы… На нынешних-то и смотреть не хочется, вся их словесность «шлеп-ой!» Тут вдруг эти горестные размышления прерываются тоненьким голосочком девочки из нынешних: да вы понимаете, что он говорит? а сам он понимает, что он говорит? Это организатор конкурса нам публично докладывает, что он перед голосованием приватно встречался с одним из авторов. Неужто они кофе пили? Нет, они баллы делили. Места делили… Конечно, у этой девочки идея чисто художественная, плевать ей на баллы, ее привлекает возможность все переосмыслить, изобразить сентиментальную встречу друзей как тайный заговор. Это эффектно! Переходим от мемуаров в стиль шпионского романа, кто-то по крышам уходит с конспиративной квартиры, отстреливается… Но персонажи этой истории не оценили артистизма выдумки, они увидели желание затеять склоку и интригу в тамошнем стиле (Баба-яга распустила про Змей-Горыныча сплетню, что он у нее гривенник свистнул), стали визгливо оправдываться…
Ну, у нее свой стиль, у них свой стиль.
По причине несовпадения стиля я уже четыре года назад знал, что это юное дарование там быстро пришибут. Оказалось, не так быстро, но насчет несовпадения стиля я был прав.
Я вижу идеи художественные и авангардные. Везде ирония. Электра называет это игровым началом или как-то похоже, я называю проще, по-старинке – ирония. Ирония, идущая далеко, до расшатывания границ реального и нереального. Популярного и всем известного персонажа признаем несуществующим. Двух вон тех примем за одного. Еще для одного разработаем новый стиль, новый образ: теперь он будет не хам, хулиган и тупица, а ботаник, тихий домашний мальчик. Вон тот, который похваляется благородством, он просто мошенник, клятвопреступник, пусть он хоть на минутку увидит себя в зеркале… Везде авангард.
И везде идеи более смелые, чем в «
Физруке». «Физрук» памфлет, прикладной жанр, имеющий прикладную цель – затравить подлеца, не называя его по имени. А есть идеи более общие…
Все, на этом сегодняшний план по занудству выполнен.
Даже рассуждения о благонравии как особом свойстве стиля в связи с рассказом «
Короткая дружба» отложим на потом. Кстати, там автор появлялся…